Пьеса документальная. Основана на реальных событиях и не является плодом фантазии автора. Все совпадения с реальными лицами — закономерны.

Народ — в зале. Глава управы и участковые — в президиуме. За ними красуется лозунг — «Труд, Наука, Культура». Написан он от руки. По трафарету.

Глава управы: Представители ОПОПа здесь?

Представители ОПОПа: Здесь.

Глава управы: Народные дружины?

Народные дружины: Здесь.

Глава управы: Участковые?

Участковые: Здесь.

Глава управы: Старшие по домам и подъездам?

Старшие по домам и подъездам: Тут мы.

Глава управы: Так. Кворум есть. Для отчета мы вызываем участкового Василия Андреева.

Участковый (взойдя на кафедру): Цифрами я не готов апеллировать. Но они, думаю, многим из вас ни к чему. Мы, участковые, как и прежде, профилактируем и патрулируем. Плотно работаем с подотчетным элементом. Динамика нашей работы в целом положительная. Я вот сейчас проконсультировался с коллегами, и они поддержали — да, положительная динамика. И по квартирным кражам динамика положительная.

Глава управы: В каком смысле?

Участковый: В смысле — снизилась.

Глава управы: Снизилась положительная динамика?

Участковый (после паузы): Ну, меньше воруют.

Глава управы: Так и говори. А то никто ничего не понимает.

Участковый: Хорошо. Меньше воруют… К другим вопросам. Алкоголики, наркоманы, выходцы с Северного Кавказа и Чечни нами отработаны на сто процентов. Мы патрулируем центры поста — так мы называем места совершения возможных преступлений. Вот их мы патрулируем тщательно.

Женщина в красном (взволнованно): Я не знаю, какие центры поста вы патрулируете, но у нас уже сперли пять бытовок! Пять! Я обращаюсь ко всем полицейским! Остановите беспредел! Найдите подонков!

Глава управы: Что скажешь?

Участковый: Про бытовки мы знаем. Подонков ищем. Работы ведем.

Пожилой мужчина: А почему не отвечают ваши телефоны? Вот у меня на подъезде написано — участковый Василий Андреев. Я звоню, и что я слышу? Одни гудки. Что я делаю весь день? Я весь день слушаю гудки.

Участковый: Телефон мой работает. А вы кто? Мы с вами незнакомы.

Пожилой мужчина: Так как же я могу с вами познакомиться! Вы же трубку не берете. Весь день одни гудки.

Глава управы: Василий! Не знакомы — познакомься. Вот прямо сейчас и познакомься. Это твой контингент. Не уходи от него.

Участковый: Но все равно, вы же понимаете, что телефон…

Глава управы: Не рассуждай много, Василий. Я тебе говорю, что нужно делать.

Участковый: Сделаем.

Взволнованный интеллигент: Наши три дома стонут от одного человека. Анастасия Иняхина — это нарыв на нашем теле. Дебоширит, ругается, пьет. Она меня обвинила в воровстве. Но прокуратура установила, что Иняхина лжет.

Глава управы: Тогда все в порядке.

Взволнованный интеллигент: Но материться-то она продолжает! Она обматерила всех жильцов, включая детей и женщин. Я вызываю участкового, а она ему не открывает. Стоит у себя за дверью и матерится. А участковый пишет в отчете, что ему помешали поговорить с Иняхиной «обстоятельства непреодолимой силы». Разве женщина, которая матерится и не открывает дверь, — это «обстоятельство непреодолимой силы»? Господа полицейские! Что же тогда обстоятельства преодолимой силы? Я хочу спросить прямо: какие меры вы применяете к тем, кто не открывает вам дверь?

Глава управы: Василий, ты готов отвечать?

Участковый: Готов. Ситуацией владею.

Глава управы: Ну, как же владеете, если не можете даже поговорить с Иняхиной?

Участковый: Я же не имею права проникнуть в помещение, если мне не открывают. Что я в таком случае делаю? Покупаю пакет сока. Покупаю булочку. Ем и жду в подъезде, когда откроется нужная мне дверь. Иногда часами жду. И переживаю. Я же знаю, что там, за дверью, нехорошие люди сидят. А проникнуть я не могу. Я могу их вылавливать только на лестничной клетке.

Взволнованный интеллигент: Но разве вы выловили Иняхину?

Участковый: Я ждал. Много часов. Потом ушел. У меня же не только Иняхина, поймите.

Глава управы: Так, с Иняхиной разобрались. Еще вопросы.

Женщина в синем: У нашего озера шашлыки жарят и жарят, жарят и жарят, даже сейчас, осенью! Кричат, мусорят, дымят! Помогите!

Участковый (с сожалением): Мы не можем арестовать за шашлык.

Глава управы: А что мы можем сделать с отдыхающими?

Участковый: Ну… мы можем создать им беспокойный отдых.

Глава управы: В каком это смысле?

Участковый: Можем все время проверять, не нарушают ли они общественный порядок.

Глава управы: Приняли. У кого еще есть вопросы? Или соображения?

Мать троих детей: Вы знаете, у нашего дома номер сорок восемь каждую ночь собираются алкоголики. И горланят, и пьют, и ругаются, и дерутся. Наш дом не спит несколько лет. А у меня трое детей! Трое!

Участковый: Я уже объяснял вам много раз — ситуация у нас под контролем. Составлено более сорока протоколов.

Мать троих детей: Ну, а нам-то что от этих протоколов? Мне и детям?

Участковый: А что вы мне предлагаете делать? Я могу только штрафовать и составлять протоколы.

Глава управы: А там постоянно одни и те же люди пьют и мешают отдыху граждан?

Участковый: Нет, постоянно разные. (С гордостью.) Те, кого я оштрафовал, уже не возвращаются.

Глава управы: Так это же положительная динамика!

Участковый: И я о том же!

Мать троих детей: Но они же все равно каждую ночь кричат и пьют! Какое нам дело, что вопят каждый раз другие? Они же нам спать мешают! Мне и детям. И всему дому. Всей правой стороне. Всем, у кого окна выходят на эти скамейки.

Глава управы: Слышал, Василий? Проблема-то не уходит. Разберись с этим местом.

Участковый: Есть!

Мать троих детей: Надо просто перенести три скамейки, на которых они кучкуются! Никто не хочет наши скамейки?

Молчание.

Роман «Театральная история» Артура Соломонова — купить с доставкой по почте в интернет-магазине Ozon.ru

Мать троих детей: Возьмите наши скамейки! А?

Молчание.

Глава управы: Вы видите сами — это неконструктивное предложение. Перенесем скамейки — и что? Хулиганы начнут в другом месте дислоцироваться. Тут нужно комплексное решение. Решение, учитывающее все факторы… Так, все высказались? Ну, теперь я скажу. Садись, Василий, спасибо тебе. Теперь мой черед. Я считаю, что правильно участковый сказал — цифр называть не имеет смысла. Но одно могу сказать точно — мы заасфальтировали в четыре раза больше улиц, чем раньше.

Дедушка: Спасибо вам за это! Но у меня все равно есть просьба.

Глава управы: Так мы для этого и собрались. Слушаю вас.

Дедушка: Скоро зима, посыпьте, пожалуйста, щебенкой самый опасный переулок у нашего дома. Он выходит на проезжую часть! У нас как зима — все время мы ломаем там конечности. А некоторые жильцы вылетают прямо на дорогу. Двоих уже задавило. Один ногу и руку сломал, пролежал полгода в гипсе, а сейчас уже — упокойник.

Глава управы: Посыпем, посыпем. Не сомневайтесь. Принято. Обязательно посыпем зимой. Еще вопросы.

Пожилая женщина: Мы обращаемся к вам с просьбой осветить водопад!

Глава управы (после паузы): А где  у нас в районе водопад?

Пожилая женщина: Ну, мы так наши озера называем.

Глава управы (после паузы): А зачем вы их так называете?

Пожилая женщина: Для красоты.

Глава управы: Так… А как вы предлагаете осветить?

Пожилая женщина: Фонари поставить по дорогам, которые к ним ведут. И вокруг них. Там вечером темно. А зимой будет еще темнее.

Глава управы: Так… То есть. Осветить водопад — это поставить фонари вокруг озера и на дорогах, ведущих к озеру?

Пожилая женщина: Ну, в общем да.

Глава управы: Ясно. Будем решать этот вопрос. Больше замечаний по нашей работе не имеется? Вопросов нет? Замечательно. Я считаю, что диалог состоялся конструктивный. Мы услышали граждан, граждане услышали нас. Конечно, есть проблемы. Куда же без них. Но для того мы и встречаемся, чтобы их решать.

Материал был опубликован в «Новой газете» 14.10.2011